ГАСАН ГУСЕЙНОВ О СЛОВАХ И ВЕЩАХ

У каждого языка есть свой режим лжи. На днях по дороге на работу я прочитал граффито на подпорной стене одного из ныне многих «московских государственных университетов». Кажется, этот называется университетом леса. Во всяком случае, сокращение, за которым скрывается название, очень похоже на МГУ. Но не МГУ. Так делают везде — от Чикаго до Читы. Есть бренд, фирма, и многим кажется, что хотя бы на уровне первой приманки можно назваться похожим образом. А там, глядишь, и народ потянется. На подпорной стене образовательного учреждения было написано «Не ври родным».

2 марта 2019 года исполнилось 89 лет Сергею Адамовичу Ковалеву и 88 — Михаилу Сергеевичу Горбачеву. И первый ответ на заданный вопрос прост: потому что Горбачев и Ковалев — пожилые люди, а Путин и особенно Кадыров — гораздо моложе. Но дело, конечно, не просто в смене поколений.

Выступая 20 февраля 2019 года перед людьми, отобранными за последние двадцать лет в органы государственной власти Российской Федерации, президент В.В. Путин объяснил, и притом максимально доступным образом, почему вверенная ему держава должна бы напрочь отказаться от интернета.

В большинстве случае можно и так, и эдак. Но зачем тогда два слова? Да кто ж его знает. У мирового больше значений. Тут тебе и война мировая, но и мировые лыжи можно купить. В смысле, «очень хорошие лыжи». Но вот наука может быть «мирового уровня», и тогда это хорошо. А «всемирного уровня» быть не может, потому что это не поймешь чего. А вот интернет — это всемирная паутина, потому что весь мир охватывает. Но это теоретически.

Что? Эпатировать? Возбуждать? Раздражать? Нет-нет, тема — абсолютно философская. Оборот речи — удивительное выражение. Что-то у речи оборачивается? Или слово оборачивается во что-то утепляющее? Или старое слово оборачивается новым словом? Как грозный лев — мышкой во французской сказке?